Татьяна Толстая «Легкие миры»

«-Расскажи мне что-нибудь удивительное про ваш алфавит. Про русский алфавит.

- В русском алфавите есть буква Ъ. Твердый знак.

- Как он звучит?

- Никак.

- Совсем?

- Совсем.

- Тогда зачем она?

- Это такой вид молчания, Эрик. В нашем алфавите есть знаки молчания».

 

«Легкие миры» Татьяны Толстой – относительно новый сборник. Относительно, потому что примерно на сорок процентов он состоит из рассказов, которые вы могли читать в других книгах Толстой. Остальные шестьдесят процентов – это свежие публикации, многие из которых можно было прочитать в социальной сети Facebook, где Татьяна Никитична ведет активную жизнь.

В «старой» части подборки – большие по объему и довольно узнаваемые истории про Америку, про воображаемый роман с университетским преподавателем («Дым и тень»), про дом, который купили, переделали, сдали, продали – и каждое из этих действий стало настоящим приключением («Легкие миры»). 

Среди новых рассказов – небольшие эпизоды, описывающие обыденные вещи, вроде сложной судьбы зеленой кофточки («Кофточка») или взаимоотношений холодильника и свежих огурцов («Pakastin»). Много историй из жизни различных продуктов: холодца, бочковых огурчиков, сыра. 

И это не ирония автора рецензии. Напротив, Татьяна Толстая увлекательно рассказывает о самых простых вещах, так, в ее изложении история о том, как героиня везла остро пахнущий французский сыр из Нью-Йорка в Москву с остановкой в Хорватии, читается как остросюжетный детектив.

Проза Татьяны Толстой нравится далеко не всем, и откровенно признаюсь, что я при чтении часто испытываю противоречивые чувства. В моем понимании, она слишком жестока к своим героям, слишком мало любит людей и плохо их слышит, почти не воспринимает. Зато прекрасно слышит себя и свой внутренний голос. Потому откройте ее прозу и отметьте, какие там великолепные внутренние монологи и какие порой деревянные вымученные диалоги.

Такая авторская особенность, кстати, довольно распространенная. Многие авторы лучше слышат себя, чем других, хотя бывают закономерные исключения (давайте вспомним гениальные диалоги Василия Шукшина). И уж конечно, есть те, кто не слышит ни себя, ни других.

Но как бы читатель ни относился к содержанию рассказов Татьяны Толстой, вряд ли он может не полюбить форму.

Наверное, главное, что отличает прозу Толстой – это великолепная работа со словом. В отличие от многих литераторов, она никогда не бывает небрежной, тщательно выбирает слова, и поистине – демонстрирует богатство русского языка.

В одной из историй про Америку она пишет, что бэгл - это просто бублик. В одной этой фразе заложено больше, чем у некоторых – в странице философских рассуждений. Здесь все: тоска по родине, по родному языку, протест, который невольно возникает в человеке, погружённом в чужую культурную среду, и постоянное раздражение от того, что тебя не понимают, не способны понять и в лучшем случае доброжелательно посоветуют положить в «боршт» яблочко (как это происходит в рассказе про ураган в Нью-Йорке).

Есть у прозы Татьяны Толстой и ещё одно свойство, которое действует на многих читателей, как мелодия заклинателя змей на кобру. В этой прозе пересекается граница миров. Легко и непринужденно. Откройте любой рассказ, найдите место, где есть длинный ряд синонимов – и увидите, что он берет начало в нашей действительности, причём в самых обыденных вещах, вроде холодильника или хрена к холодцу, и завершается где-то в другом мире, если не в Асгарде, то очень близко.

Это путешествие по ветвям Мирового древа удаётся не всем, но этому автору – с лёгкостью.

Прекрасная причина взять в библиотеке томик Татьяны Толстой, мне кажется.

 

Любовь Баскова